7 января, аккурат в православное Рождество Христово, отмечает свой 65-летний юбилей один из наиболее известных врачей нашей больницы - заведующий хирургическим отделением №2 Анатолий Михайлович Симатов. Заслуженный врач Российской Федерации и народный врач Самарской области, автор 30 научных работ, действительный член международного общества хирургов имени Н.И. Пирогова... И человек, который вот уже 42 года занимается экстренной хирургической помощью - то есть оперирует при резком возникновении угрозы жизни человека.
Экстренно - это быстро, решительно и ответственно
Анатолий Михайлович родился в в селе Коржевка Инзенского района Ульяновской области, там же и закончил среднюю школу. Закончил хорошо, со средним баллом почти 5 - и потому, как говорит он сам, без особых проблем сразу поступил в Куйбышевский мединститут имени Д.И.Ульянова (ныне СамГМУ). Его закончил тоже хорошо, с пятого курса начав специализироваться на хирургии. Интернатура у новоиспеченного доктора была в Вологде, потом по распределению работал в больнице города Няндома Архангельской области - это крупная узловая станция на Северной железной дороге. И там уже в 25 лет (!) Анатолий Симатов стал заведующим хирургическим отделением. Но, не прельстившись карьерой руководителя, после трех лет отработки приехал в Тольятти и устроился простым ординатором в Медгородок. Здесь, в ТГКБ 5, и трудится Анатолий Михайлович уже 38 лет, и за эти годы провел он более 20 тысяч срочных, экстренных операций, из которых минимум 15 тысяч - самостоятельных.
- ...Почему пошел в медицину? А я даже затрудняюсь сказать, - улыбается Анатолий Михайлович. - Это сейчас уже практически вся семья моя - медработники, могу гордо называться основателем династии. А тогда просто вот как-то рекомендовали родственники, говорили - хорошая профессия, нужная, важная... Подумалось - почему бы и нет. А потом, уже в институте, захватился полностью и лучшей работы до сих пор представить не могу.
Меня в институте сразу заинтересовала хирургия. Нравилось проводить дифференциальную диагностику, оперировать - работать руками, думая головой... Я на старших курсах много бесплатно дежурил в больницах, стал ходить на занятия к доктору В.П.Тявкину, впоследствии - главному хирургу области, было проделано множество черновой работы, то есть готовили нас очень хорошо. На шестом курсе была субординатура, где мы занимались только хирургией (кстати, хочу сказать, что в субординатуру эту отбирали по баллам успеваемости, лучших. Не так-то просто было попасть. Мест было значительно меньше, чем желающих.) Приходилось и ассистировать на операциях, так что после окончания института уже имел внятное представление о своей профессии. И вскоре после выпуска уже самостоятельно прооперировал 3 грыжи и 18 аппендицитов. Вот тогда мне понравилось оперировать, а дальше всё пошло, пошло... только прибавлялись навыки и опыт.
- А почему выбрали именно Тольятти, уже став руководителем отделения в таком-то юном возрасте?
- Здесь, в Медгородке, были опытные хирурги, ради обучения у которых не грех было пойти и рядовым врачом. Здесь была перспектива. Потому и приехал по приглашению, по гарантийному письму от руководства Медсанчасти ВАЗа. Меня всё устроило. Хотя да, в Няндоме была и должность, и уже очень неплохая по тем временам зарплата, и однокомнатная квартира... Но начал думать о детях, о будущем. Работать в самой крупной больнице области и РФ было престижно. И перенимал опыт: у великого хирурга Анатолия Степановича Лескина - глубоко порядочного человека, уникального специалиста, учителя. У Майорова, Зеленцовского, Меретина...
Приехал в 1983 году и до 1999 работал просто хирургом-ординатором. Лишь в 1999 стал заведующим отделением. И по сегодняшний день им являюсь.
- При том, что вы в числе самых титулованных врачей нашей больницы...
- А мне большего и не надо! Никогда не хотелось стать начальником, никогда не мечтал об административной карьере. Небольшой коллектив, бригада понимающих друг друга с полуслова специалистов, с которыми уверенно делаешь операции - всё, больше ничего не нужно. Я на своем месте и занимаюсь своей любимой работой, которая у меня хорошо получается.
- Только экстренной хирургией?
- Да, все свои 42 года стажа я занимался только экстренной хирургией. Работа, что называется, "с колес"; ситуации, требующие быстрой диагностики и срочного оперативного вмешательства. Раньше к нам, во второе хирургическое отделение, среди прочего, поступали пациенты с политравмами, потом разделили их с первым хирургическим отделением. Сейчас на нас в основном острые состояния заболеваний брюшной полости. Острые холециститы, аппендициты, прободные язвы - в общем, всё, что связано с органами брюшной полости.
- А вы все время оперируете сами, будучи зав.отделением?
- Конечно! А как иначе будут слушаться младшие коллеги, если не показывать пример? Не применять то, что знаешь и умеешь больше? В среднем от одной до четырех операций в день провожу. И по другим отделениям приходится помогать, если зовут для консультации и совместной операции. Вот, только что с гинекологии вернулся, там оперировали...
- Вы один из шести Заслуженных врачей РФ в нашей больнице. За что получили это высокое звание?
- А по совокупности. В 2001 году 14 декабря дали мне это звание, а еще позже получил региональное звание "народный врач Самарской губернии", это при Меркушкине учредили такое на местном уровне.
- Что оно дает?
- 270 тысяч единовременной премии оно дает, что, в общем-то, очень немало - (Анатолий Михайлович усмехается.) - Звание "Заслуженный врач России" вообще дает только престиж, это лишь москвичам дают какую-то прибавку за звание... А, и еще губернатор к присвоению звания народного врача лично вручил именные наручные часы - вот они, пользуюсь. Хорошие часы.
- Приходилось вам спасать каких-нибудь знаменитостей?
- Так с ходу и не припомню, для меня же все - пациенты, нуждающиеся в срочной помощи... Ну вот, немецкой гандболистке из Вольфсбурга, прибывшей к нам на соревнование, пришлось удалять аппендицит. Через четыре дня уже выписали. Потом еще с делегацией Тольятти ездил к ним с визитом, потому и запомнилось.
- Что в работе экстренного хирурга самое важное, на ваш взгляд?
- Быстро поставить правильный диагноз. Подчеркиваю: быстро и правильный. От этого - если, конечно, есть навыки оперативных вмешательств - зависит всё остальное. А больных иногда поступает сразу много, да еще остаются с ночи, и успеть разобраться, сориентироваться, кого сразу на операцию, кому нужно провести еще такие-то обследования и не будет непосредственной угрозы жизни в это время - довольно-таки сложно.
- А вы вообще решительный человек?
- Думаю, да. Принимать решения и брать на себя ответственность за них - привык. А в экстренной хирургии иначе-то и нельзя... Но, конечно, это ни в коем случае не должно быть самоуверенностью: надо основываться на показаниях, результатах обследований, часто приходится обсуждать решение коллегиально... Но всегда - быстро.
- Но ведь, если быстро - бывают и ошибки?
- Бывают. Да я бы сам никогда не пошел к врачу, который утверждает, что в его практике ошибок не было - это, значит, непременно врет. Ошибки неизбежны, однако всегда надо стараться нивелировать их последствия. Я думаю, что мои действия уж к фатальному-то исходу не приводили, настолько грубых не было. Но в любом случае, если что-то пошло не так, потом мучаешься, вновь и вновь прокручиваешь ситуацию, анализируешь её и выясняешь для себя, что надо делать, чтобы твоя ошибка впредь не повторилась. Может, надо было начать раньше; может, применить иную технологию, иной метод операции... Это - всегда.
- У вас есть какие-то свои методики? Вы же автор более 30 научных работ…
- В основном, по панкреонекрозам. Может, это прозвучит нескромно, но я думаю, что у нас самый большой материал по панкреонекрозам в Самарской области. Я четыре раза ездил учиться в Российский панкреатологический центр, смотрел, что и как там делают, был знаком с его руководителями, поэтому мне показывали все технологии. Спорили с ними, обсуждали… Плюс свои коллегиальные наработки.
- От нашей больницы как специалиста по поджелудочной железе знают больше Бахтияра Мадатовича Рахимова - вы работаете с ним в связке?
- Напротив - редко. По поджелудочной железе много работы и у него, и у меня, но специализация все-таки разная . Бахтияр Мадатович делает в основном плановые операции, лечит хронические болезни поджелудочной, а у меня ситуации экстренные, прежде всего - панкреонекрозы.
- Вообще панкреонекроз ведь достаточно страшная штука…
- Да, смертность при панкреонекрозе в мире сейчас 30-40%. При тяжелых случа ях – до 70%.
- А в вашей практике?
- По годам - от 16% до тех же 30%. Бывают очень запущенные случаи, причем вот в последнее время много поступает именно таких больных. Долго не обращают внимания на симптомы, а потом вдруг молниеносная форма – и привозят уже без давления, без пульса… Но, несмотря ни на что, мы пытаемся вытащить каждого, делаем всё, что от нас зависит.
- А правда ли, что основная причина гибели от панкреонекроза – алкоголь?
- Да, злоупотребление алкоголем. Есть два вида панкреонекроза, билиарный и алиментарный. При билиарном причиной являются камни в протоках, а вот при алиментарном – длительное разрушающее поджелудочную железу воздействие алкоголя. И вот именно такие панкреонекрозы наиболее часты в Тольятти. Да и во всей стране, пожалуй, тоже. И как раз такие пациенты – наиболее тяжелые. У них, кроме поджелудочной железы, больны и печень, и другие органы… Организм, как правило, изношенный. Хотя это бывают и совсем молодые люди.
- В основном пациенты вашего отделения - кто?
- Сегодня на первое место выходит желчекаменная болезнь. Холециститы, холестазы… Аппендицитов чуть поменьше, они на втором месте. Кстати, количество аппендицитов в мире вообще снижается, и мы в той же тенденции. А вот холециститы растут. У нас в отделении в год сейчас проводится около 500 холецистэктомий, то есть удалений желчного пузыря. Разными методами – и с широким разрезом, и с мини-доступом, и лапароскопически. Но последнего поменьше, потому что пациенты к нам поступают в остром состоянии и уже «осложненные», тут далеко не всегда можно применять лапароскопический метод. А вот с мини-доступом холецистэктомию в больнице делаем только мы.
- А какое тут преимущество – можно сохранить желчный пузырь?
- Нет, пузырь-то в любом случае будет удален. Просто если есть возможность по показаниям сделать операцию с мини-доступом, то травматичность меньше и можно промыть протоки, чтоб исключить скорое возникновение новых камней. И организм восстановится быстрее.
- А правда, что после удаления желчного пузыря желчная протока сама постепенно приобретает вид этого пузыря?
- Неправда. Новый желчный пузырь, выполняющий функцию резервуара, из протоки не образуется. Но если хотя бы полгода после операции аккуратно соблюдать строгую диету и рекомендации врача, то организм постепенно приспособится к прямому поступлению желчи и все нормализуется. Можно переходить на обычный режим питания.
- И что, проблем не будет?
- Знаете, если б проблемы массово возникали - учитывая количество проводимых холецистэктомий, нас бы замучили тут повторными обращениями. А таких обращений практически нет.
- А вы вообще часто сталкиваетесь с жалобами и недовольством пациентов?
- Не то чтоб часто... Но случа ются недоразумения из-за, скажем так, недостоверной информации, которую люди получают в Интернете или даже в поликлинике. Причем я не осуждаю коллег – бывает, просто больной неправильно понял то, что ему говорили. Хотя, увы, бывает и так, что действительно плохо объяснили – может, было некогда, может, какие другие причины… И потом начинается: зачем вы делаете то-то, когда должны вот так-то, я читал про это на сайт е и мне рассказывали знакомые!
Как бы там ни было – когда внятно, терпеливо объяснишь, что происходит, буквально на листочке нарисуешь и покажешь, вопросы снимаются. Конечно, пациент должен понимать ситуацию. Я всегда стараюсь этого добиться.
- Как вам работается сейчас, во время эпидемии?
- Конечно, стало сложней. Отделение перевели из нашей родной 810-ки в хирургический корпус, меньше стала площадь операционных. Есть некоторые организационные проблемы. Опять же, приходится оперировать и больных ковидом, ведь коронавирус других болезней и острой хирургической патологии не отменяет. Для этого ходим в «красную зону» терапевтического корпуса. Да я и сам уже переболел этим ковидом; слава Богу – бессимптомно. То есть недомоганий особых у меня не было, но анализ показал, что антитела - есть. Значит, коронавирус-таки посетил… А вот недавний повторный анализ показал , что количество антител уменьшилось. Так что жду вакцинации.
- Будете прививаться, не боитесь? Столько пишут про последствия этого «Спутника»…
- Обязательно буду. Про эту вакцину я много читал, причем не в пабликах соцсетей, а выкладки ученых, с доказательной базой. И никто из моих знакомых, уже привившихся, не заболел, не было и каких-то ощутимых недомоганий после вакцинации. Защита от коронавируса необходима. Он надолго, а нам надо работать.
- А то, что появляются новые штаммы?..
- Да ерунда. Штаммы у любого вируса появляются каждый день, а вакцина разработана широкого профиля, она надежная. К тому же будут и другие вакцины – вот сейчас только закончили испытания вакцины для лиц старшего возраста, от 60 и выше…
И семью свою буду агитировать вакцинироваться.
- Кстати, о семье: у вас ведь в семье теперь почти все медики? Вы родоначальник медицинской династии?
- Жена у меня врач. Теща акушер. Две родных сестры – медсестры. Сын – врач-онколог во втором отделении нашей онкологической службы. Сноха заканчивает шестой курс медицинского… Так что да, полно медработников в семье.
- Сына-то вы сагитировали стать доктором? 
- О, нет, это он выбрал сам. Осознанно. Между техникой и медициной. Он в свое время собирал с соседями мотоциклы, очень интересовался этим, мы уже думали, что пойдет в технический вуз - ан нет. Хочу, говорит, поступать в медицинский, я решил. Ну, раз решил – тогда уже начали готовить целенаправленно, с репетиторами. Поступил, отучился. Говорят, неплохой врач. Но это пусть другие судят, я сам не оцениваю.
- А его руководителей разве не спрашиваете, как он там?
- Вот никогда. Хотя с главным онкологом Александром Сергеевичем Фроловым мы знакомы давно, жили в соседних комнатах мединститутского общежития. Но за сына я никогда не просил и не спрашивал. Ну, по крайней мере, не жалуется на него начальство – и уже хорошо. Кстати, сын и у нас в отделении подрабатывает, приходит иногда на операции, приобретает навыки хирургии.
- Что бы вам хотелось изменить в жизни, если б была возможность?
- Да, пожалуй, ничего… Ни разу в жизни я не пожалел, что пошел в хирургию, что выбрал именно экстренную и что проработал в экстренной хирургии столько лет. Никогда не хотелось на что-то поменять свою нынешнюю работу. Моя работа – моя жизнь и моя радость, могу смело это сказать. ...И семья, конечно. Жене всегда говорю – спасибо, что не мешаешь работать. И это не к тому, что у меня жена плохая - у меня очень хорошая жена! Она позволила мне заниматься хирургией, и никогда ни в чем не упрекнула. Надо ехать на работу в выходной, в праздник – значит, надо. Я ей очень благодарен всегда.
Я своей судьбой полностью доволен. Устаешь тут, конечно, домой придешь - часа два не можешь отойти... а потом удовлетворение: день прошел не зря, кого-то уберег от гибели, кому-то продлил жизнь. В отпуск уходишь – дня 2-3 еще не можешь "выйти из игры", только потом отпускает. Но это и есть жизнь!
